Боевая управа И Духовная опека Для формирования дивизии была создана украинская Боевая управа (в ряде источников именуется Военной управой или Войсковой управой) - общественно-политическая организация, ставившая своей целью опеку дивизии и оказание помощи

XI. БОЕВАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ВОССТАНАВЛИВАЕТСЯ 7 мая 1942 года на всех площадях и скверах Минска были снова сооружены виселицы. На них покачивались тела бесстрашных борцов против диких гитлеровских орд. Были казнены члены Минского подпольного военного совета, преданные агентами

Ладога - дорога боевая… НИКОЛАЙ ТИХОНОВНиколай Семенович Тихонов - известный советский поэт, переводчик и общественный деятель. В годы Великой Отечественной войны находился в блокированном Ленинграде. Как и все ленинградцы, Н. С. Тихонов постоянно интересовался

Блестящая боевая работа забайкальцев под Мокржец 2 июля батальон австрийской пехоты перешел в наступление из леса южнее д. Мокржец. Густые цепи без выстрелов приближались к позиции боевого охранения, которую занимала 1 - я сотня 1-го Читинского полка под командованием

Конечно, дело Петроградской боевой организации связано с именем поэта Николая Гумилева, арестованного в ночь с 3 на 4 августа 1921 года. Посвящено этому делу Петроградской боевой организации и поэта в нем много исследований. И, конечно, фамилия следователя Якобсона, которым подписаны протоколы допросов Гумилева, исследователям досконально известна. 24 августа 1921 года решением Петрогубчека Николай Гумилев был приговорен к высшей мере наказания - расстрелу. Как можно видеть по материалам, опубликованным В.А. Ставицким, сочетание следователь Якобсон и поэт Николай Гумилев оставалось неизменным в течение августа 1921 года. Показания на Гумилева Таганцев дал 6 августа 1921 года.

9 августа 1921 г. Гумилев давал показания в Петроградской губчека.
Протокол допроса Н. Гумилева. Показания по существу дела…
/подпись/ Н. Гумилев 9/VIII - 21 г. Допросил Якобсон.

Через десять дней следователь Якобсон допрашивает Н. Гумилева. Записей допросов с вопросами следователей нет, только запись показаний по существу дела.
Протокол допроса гр. Гумилева Николая Степановича
Допрошенный следователем Якобсоном я показываю следующее:….
/подпись/ Н. Гумилев 18/VIII - 21 г. Допросил Якобсон.

Через два дня следующий допрос, где к уже полученным показаниям следователь Якобсон получает и дополнительные показания от Николая Гумилева.
Дополнительные показания гр. Гумилева Николая Степановича
Допрошенный следователем Якобсоном я показываю:…
/подпись/ Гумилев 20/VIII - 21 г. Допросил Якобсон.

И следующий допрос.
Продолжение показаний гр. Гумилева Николая Степановича
Допрошенный следователем Якобсоном я показываю следующее:
Что никаких фамилий, могущих принести какую-нибудь пользу организации Таганцева путем установления между ними связи, я не знаю, и потому назвать не могу. Чувствую себя виновным по отношению к существующей в России власти в том, что в дни Кронштадтского восстания был готов принять участие в восстании, если бы оно перекинулось в Петроград, и вел по этому поводу разговоры с Вячеславским.
/подпись/ Н. Гумилев 23/VIII - 21 г. Допросил Якобсон.

Основанием для вынесения приговора явились показания, полученные следователем Якобсоном.

ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА ЗАСЕДАНИЯ ПЕТРОГУБЧЕКА
от 24 августа 1921 года
Гумилев Николай Степанович, 35 л., б. дворянин, филолог, член коллегии «Из-во Всемирной Литературы», женат, беспартийный, б. офицер. Участник Петр. боев. Контр-револ. организации.
Приговорить к высшей мере наказания - расстрелу.
Верно: подпись неразборчиво.

«Допрашивал Гумилева следователь Якобсон - инквизитор, соединявший ум и образованность с убежденностью маньяка: обсуждал на допросах Макиавелли, «красоту православия», называл Гумилева лучшим русским поэтом, читал наизусть его стихи. А после четвертого допроса бестрепетно вывел: «Применить к Гумилеву, как явному врагу народа и революции, высшую меру наказания - расстрел». Приговор утвердил негодяй из негодяев, на чьей совести жизнь нескольких русских поэтов, - Яков Агранов. Тот Агранов, который станет «основателем и главой «Литконтроля» ОГПУ - самой жестокой в мире цензуры. Он, Агранов, в 1930-х станет замом Ягоды и уже из рук Сталина получит сначала квартиру в Кремле, а потом - классические девять граммов свинца в затылок...». (Вячеслав Недошивин. Story. - 2009. - № 2. - С. 94–106.).

Все предположения о том, как вел допросы Гумилева следователь, только догадки. Нигде не встретились сведения об этом следователе, кроме как в книге Миронова. Нет даже имени и отчества этого следователя. Только у Миронова при описании Дела таганцева можно найти сведения о следователе с такой же фамилией и о его других подследственных.

Действительно,в хронике Миронова тоже есть следователь Якобсон. Вот и соединила фамилия следователя Якобсона поэта Николая Гумилева и безвестного санитара скорой помощи Никитина Б.Н. и его мать, Никитину М.Д. И судьба его подследственных была одинаковой – расстрел.

ДЕЛО «ПЕТРОГРАДСКОЙ БОЕВОЙ ОРГАНИЗАЦИИ В.Н.ТАГАНЦЕВА»

В.Ю.Черняев

24 июля 1921 ВЧК сообщила в печати о ликвидации крупного заговора во главе с В.Н.Таганцевым, имевшего целью вооруженное восстание в Петрограде, Северо-Западной и Северной областях. Чекисты подавали «Дело Таганцева» как «второй Кронштадт» (в марте 1921 г.). Было привечено к уголовной ответственности 833 чел., из них расстреляно по приговору и убито при задержании 96, отправлено в концлагерь 83, выдано из губернии 11, заключено в детскую колонию 1, освобождено с зачетом и без зачета заключения 448 (судьба прочих неизвестна).

В опубликованном в печати докладе председателя Петроградской ГубЧК Б.А.Семенова на пленуме Петроградского совета 31 августа 1921 утверждалось, будто в организации Таганцева «90 % участников составляют потомственные дворяне, князья, графы, бароны, почетные граждане, духовенство и бывшие жандармы», что Таганцев предлагал «уничтожать все», настаивал на взрыве центрального городского водопровода, нефтяных складов Нобеля, артиллерийского склада на Выборгекой стороне, лесопильного завода Громова.

Спустя 70 лет Прокуратура РФ совместно со следственным управлением МБР, изучив в 1991-1992 все 382 тома этого дела, представила 29 мая 1992 объемистую (на 95 с.) Справку по архивному уголовному делу №Н-1381 (214224) так называемой «Петроградской боевой организации» (заговор Таганцева В.Н.). Ее вывод гласил: «достоверно установлено, что «Петроградской боевой организации», ставившей целью свержение Советской власти, как таковой не существовало,... а уголовное дело в отношении участников организации, получившей свое название только в процессе расследования, было полностью сфальсифицировано». Главный специалист прокуратуры Г.Е.Миронов в 1993 издал свою книгу «Начальник террора» («Заговор Таганцева») , которая содержала данные этого расследования. Но ее выводы противоречат друг другу: «Организация во главе с... В.Н.Таганцевым действительно в Петрограде была, время ее рождения примерно совпадает с кронштадским восстанием», но дело «сфальсифицировано с откровенно провокационными политическими целями» .

Между тем, известно, что в письме бежавшего из Петрограда в 1921 участника Таганцевской организации профессора-германиста Б.П.Сильверсвана писателю А.В.Амфитеатрову, написанном в 1931, сообщалось, что организация реально существовала и даже охватывала армию . В 1996 в нью-йоркском «Новом журнале» опубликовано частное письмо от 1952 поэта Георгия Иванова В.А.Александровой о Н.С.Гумилеве, где содержится признание: «Я был и участником несчастного и дурацкого Таганцевского заговора, из-за которого он погиб. Если меня не арестовали, то только потому, что я был в «десятке» Гумилева, а он, в отличие от большинства других, в частности, самого Таганцева, не назвал ни одного имени» . Знакомство с двумя томами дела В.Н.Таганцева, содержащимиего собственные показания и другие материалы, а также с рядом эмигрантских источников, позволило автору этой заметки опубликовать ряд статей и издать с научными комментариями дневник Н.С.Таганцева (отца В.Н.) . Указанные публикации проливают дополнительный свет на «дело Петроградской боевой организации» и связанные с нею события.

В.Н.Таганцев был инициатором создания Опытной сапропелевой станции (в Залучье под Вышним Волочком, в бывшем отцовском имении) и ученым секретарем Сапропелевого комитета КЕПС Российской АН. Поводом для вступления Таганцева в политическую борьбу стал расстрел знакомых, являвшихся руководителями конспиративного «Национального центра». С ними он вошел в контакт в 1919. За попытку послать голодающим коллегам в Петроград под видом сапропеля картофель, выращенный в Залучье, он был арестован, сидел в тюрьмах. Затем вместе с бывшим директором торгово-промышленного банка князем Д.Н.Шаховским он создал подпольные банковские конторы в Петрограде и Москве, чтобы добыть деньги на борьбу с режимом. М.Горький уговаривал Таганцева бросить свои политические затеи, уехать за границу и за рубежом заняться наукой, но в конце 1920 – начале 1921 тот создал собственную организацию.

Программа организации включала установление «народноправства», (демократической системы с использованием советского строя), перевыборы Советов без давления отстраненной от власти РКП(б), упразднение однопартийной системы, уравнивание всех политических партий и групп в правах, отказ от восстановления привилегий и частных владений, утраченных в революцию, передача земли крестьянам, развитие аренды и концессий предприятий, торгового и частного банковского капитала, государственный контроль над производством, сокращение государственных расходов и выпуска бумажных денег, аннулирование займов и долгов России, деполитизацию и укрепление армии, пересмотр мирных договоров, заключенных большевиками, курс на сближение с Германией.

К организации вооруженного восстания таганцевцы оказались неспособны. Благодаря случайным арестам, вербовке чекистами некоторых кронштадтских моряков и действиям провокатора А.Опперпута «Петроградская боевая организация» была разгромлена, хотя полностью и не раскрыта.

В.Н.Таганцев был расстрелян 29 августа 1921. В большой группе расстрелянных по приговору от 24 августа 1921 были геолог В.М.Козловский и химик, специалист по нефти М.М.Тихвинский. В числе арестованных и осужденных оказалось немало людей, совершенно не причастных к организации. Среди них были и геологи, имевшие отношение к работе Сапропелевого комитета КЕПС. Сотрудники Геолкома П.И.Бутов (член президиума Сапропелевого комитета) и Н.Ф.Погребов (член Сапропелевого комитета) были осуждены 3 октября 1921 на 2 года принудработ с содержанием под стражей. Была также арестована сотрудница Геолкома М.С.Спиро, пытавшаяся организовать панихиду по расстрелянному В.М.Козловскому. 28 декабря 1921 ее приговорили к шести месяцам тюремного заключения. Сотрудники Опытной сапропелевой станции братья Алексей и Владимир Глазковские, сотрудник Геолкома В.И.Яворский были освобождены до суда.

Президент Российской АН академик А.П.Карпинский 21 сентября направил В.И.Ленину возмущенное письмо: «Расстрел ученых граждан, которыми слишком бедна наша страна, например, проф. Лазаревского или проф. Тихвинского, по удостоверению его товарищей по профессуре, совершенно не причастного к активной политической деятельности, наносит непоправимый удар не только близким ему лицам, но и многочисленным настоящим и бывшим его ученикам и тем неизбежно создает враждебное отношение к современному порядку, при котором безответственная перед высшею властью группа лиц решает судьбу многих очень нужных, необходимых государству граждан без соблюдения элементарных гарантий справедливости приговоров». В знак протеста А.П.Карпинский подал в отставку, но С.Ф.Ольденбург уговорил его остаться на посту президента АН.

Секретарь Ленина Я.С.Агранов (позднее заместитель Ягоды и Ежова), возглавлявший следствие по делу «Петроградской боевой организации», впоследствии так объяснил жестокость расправы даже с не причастными к делу: «В 1921 г. 70% петроградской интеллигенции были одной ногой в стане врага. Мы должны были эту ногу ожечь». В условиях вынужденного перехода к НЭПу и экономической либерализации нельзя было допустить возникновения иллюзий относительно возможности политических перемен.

Список литературы

1. Миронов Г. Начальник террора («Заговор Таганцева»). Документальная повесть. М., 1993.

2. Перченок Ф., Зубарев Д. На полпути от полуправды: о таганцевском деле и не только о нем. - В кн.: In Memoriam. Исторический сборник памяти Ф.Ф. Перченка. М., СПб., 1995.

3. Черняев В.Ю. Ученый, власть и революция: парабола судьбы Н.С.Таганцева. - В кн.: Интеллигенция и российское общество в начале XX века. СПб., 1996.

4. Черняев В.Ю. Финляндский след в «деле Таганцева». - В кн.: Россия и Финляндия в XX веке. СПб., 1997.

5. Черняев В.Ю. Учредительное собрание или власть Советов? (Неизвестный эпизод «дела Таганцева»). - В кн.: Историк и революция. СПб., 1999.

6. Таганцев Н.С. Дневник 1920-1921 гг. / вступительная статья и комментарии В.Ю.Черняева, подготовка текста Н.Б.Орловой-Вальской и К.В.Таганцева. - Звезда, 1998, №9.

В.Ю.Черняев – канд. ист. н.

Первое сообщение о деле ПВО появилось в газете «Известия ВЦИК» 24 июля 1921 г. Материал «Раскрытые заговоры. Выдержки из доклада ВЧК о раскрытых и ликвидированных на территории РСФСР заговорах против Советской власти в период мая — июня месяцев 1921 г.» содержал несколько подзаголовков: Петроградский заговор, заговор Савинкова, партия социал-революционеров и бандитизм, меньшевики. Здесь, в частности, сообщалось, что Петроградская губчека в начале июня раскрыла и ликвидировала крупный контрреволюционный заговор. По делу арестованы «сотни членов объединенных боевых и террористических организаций, обнаружены штабные квартиры, найден динамит, оружие, тайная типография, отобрана уличающая переписка». Организация называлась Областным комитетом союза освобождения России, который состоял из ряда организаций: Боевого комитета, Народного комитета восстания, Петроградской народной боевой организации, Объединенной организации и др. Главарями заговора назывались В. Н. Таганцев и В. И. Орловский(1). Статья была перепечатана в «Петроградской правде» 26 июля 1921 г.(2) 31 августа 1921 г. газета «Известия ВЦИК» опубликовала развернутое сообщение Президиума ВЧК от 29 августа о раскрытии в Петрограде заговора. Здесь уже подчеркивалось, что «наиболее значительной из ликвидированных организаций является Петроградская боевая организация(3). Наиболее подробно написала об этом 1 сентября 1921 г. газета «Петроградская правда», вышедшая в отличие от предыдущих и последующих номеров на четырех страницах. Здесь были помещены уже упомянутое сообщение Президиума ВЧК и доклад председателя Петроградской губчека Б. А. Семенова на пленуме Петроградского совета 31 августа о составе и замыслах Петроградской боевой организации, руководимой профессором В. Н. Таганцевым. В частности, упоминалось, что Таганцев предлагал «сжигать заводы, истреблять жидов, взрывать памятники коммунаров », а 90% участников организации из более чем 200 человек составляли «потомственные дворяне, князья, графы, бароны, почетные граждане, духовенство и бывшие жандармы». В этом же номере были опубликованы сообщение, что коллегия Петрогубчека постановила 24 августа расстрелять 61 участника организации, и список расстрелянных(4).

Дело ПБО получило очень широкий общественный резонанс в стране и за границей. Хотя расстрелы обвиненных в «контрреволюции» шли регулярно и до, и после этого, но в данном случае жертвами стали известные деятели российской культуры: поэт Н. С. Гумилев, профессора Н. И. Лазаревский, С. А. Ухтомский, В. Н. Таганцев, М. М. Тихвинский и др. Было известно, что деятели культуры пытались спасти Н. С. Гумилева; что о сохранении жизни М. М. Тих-зинскому и В. Н. Таганцеву их родственники и А. М. Горький обращались непосредственно к В. И. Ленину. Поражала также крайняя жестокость приговора в условиях уже в основном закончившейся гражданской войны: всего было расстреляно свыше 90 человек. В это число входили три группы: 61, 18 и 8 человек, а также несколько отдельных смертных приговоров(5). В первой группе расстрелянных было 16 девушек и женщин, в том числе жена В. Н. Таганцева — Надежда Феликсовна(6). Официальная версия вызывала недоверие тем, что даже среди первого списка расстрелянных значительную часть составляли не аристократы и дворяне, а простые матросы, служащие и крестьяне.

Поэтому уже в начале 1920-х гг. в общественном сознании формируются две основные точки зрения: 1) на самом деле никакой организации не существовало, а создание ее — дело рук следователей Петербургского ЧК и руководства ВЧК; . чекисты разгромили реально существовавшую антисоветскую контрреволюционную организацию, мощную и разветвленную.

Но многие годы в нашей стране обе эти точки зрения могли существовать лишь на уровне слухов, разговоров, официальных отрывочных сообщений. Постепенно стали появляться новые документы. В 1970-е гг. в полном собрании сочинений В. И. Ленина были впервые опубликованы его записки по поводу М. М. Тихвинского, В. Н. Таганцева и М. К. Названова(7). Лишь в 1978 г. официальную позицию достаточно подробно изложил в своей монографии Д. Л. Голинков. Он писал, что «дело ПБО» началось с раскрытия подпольной группы бывших участников кронштадтского мятежа. Один из арестованных дал показания. В дальнейшем выяснилось, что Объединенная организация кронштадтских моряков является частью ПБО, во главе которой стояли В. Н. Таганцев, бывший подполковник В. Г. Шведов и бывший лейтенант артиллерии Ю. П. Герман. Таганцев дал откровенные показания в конце июля 1921 г. Следствие установило, что в ПБО входили профессорская и офицерская группы, имелась связь с группой «уполномоченных собрания представителей фабрик и заводов», а также с представителями американской, английской, финской и французской разведок. ПБО занималась политическим и экономическим шпионажем, вела террористическую деятельность (ее руководителем был бывший матрос В. И. Орловский). Из террористических актов указывались сожжение трибуны на площади Урицкого (Дворцовая площадь) в ночь на 1 мая 1921 г. и взрыв с целью уничтожения памятника Володарскому на Конногвардейском бульваре (бульвар Профсоюзов). Общее число арестованных составило более 200 человек. При арестах подозреваемых погибло пять чекистов: они были застрелены П. В. Лебедевым, В. Г. Шведовым и Старком.

Д. Л. Голинков также подчеркнул, что Ленин крайне внимательно отнесся к обращениям в защиту арестованных. В частности, в случае с инженером-технологом М. К. Названовым было принято решение Политбюро ЦК о его освобождении(8).

Новые материалы, уточняющие и дополняющие позицию ВЧК по этому делу, опубликовал в последние годы А. М. Плеханов. Он отметил, что организация Таганцева называлась «Союз освобождения» и с 1919г. была связана с английским разведчиком Полем Дюксом. Разоблачение организации произошло с помощью А. О. Опперпута. Арестованный в апреле 1921 г., он, познакомившись с Таганцевым, вычислил руководителей заговора. В книге А. М. Плеханова также впервые опубликованы справка Ф. Э. Дзержинского Ленину по этому делу, датированная серединой июня 1921 г., и записка Дзержинского начальнику Секретного отдела ВЧК Т. П. Сам-сонову, в которой, в частности, говорилось: «За делом Таганцева надо наблюдать. Имеет огромное значение. Можно разгромить все очаги правых белогвардейцев. Не стоит ли важнейших перевести в Москву в нашу одиночку?.. Это дело может нам раскрыть пружины Кронштадтского восстания»(9). Как видно, председатель ВЧК был убежден, что организация Таганцева вполне реальна и раскрытие ее имеет крайне важное значение.

Вместе с тем с конца 1980-х гг. в ситуации смягчения цензуры и последующей ее ликвидации в советской и затем российской печати стало появляться все больше материалов о «деле ПВО ». Естественно, что в первую очередь публикации были посвящены Н. С. Гумилеву. Отсутствие сомнений в его виновности и призыв по прошествии стольких лет амнистировать поэта и его творчество очень быстро сменились сомнениями в правильности приговора, а затем и убеждением в его невиновности(10).

Важным моментом стала перепечатка в 1991 г. двух статей из эмигрантской газеты «Последние новости» от 8 и 10 октября 1922 г. с предисловием и примечаниями И. Вознесенского. Особенно интересна статья, датированная 8 октября и подписанная буквой «С.». Из нее видно, что эмигрантские круги наряду со слухами и версиями располагали весьма важной информацией. Здесь указывалось, что выход на Таганцева был получен с помощью агента ПЧК боцмана Паськова с линкора «Петропавловск», который якобы уйдя в Финляндию, установил связи с финской разведкой и белыми организациями, стал руководить курьерской связью между крон-штадтцами в Финляндии и Петроградом. В результате к маю 1921 г. он познакомился с Таганцевым. Автор также сообщал, что Таганцев долгое время отказывался от показаний, но прибывший из МосквыЯ. С. Агранов обещал от имени руководства ВЧК облегчить участь арестованных. В результате 28 июля был подписан договор между Аграновым и Таганцевым. В обмен на полные показания содержалось обязательство гласного суда и неприменения высшей меры наказания. Агранов по прямому проводу разговаривал с Дзержинским. 30 июля Агранов и Таганцев шесть часов ездили по городу в автомобиле, и Таганцев указывал адреса людей, причастных к организации. В ночь на 31 июля было арестовано около 300 человек(11).

Во второй статье говорилось, что расстрелы двух групп (61 и 17 человек) прошли на полигоне Ириновской железной дороги, а 8 человек, обвиненных в связях с французской разведкой, были расстреляны на полигоне Царского Села(12). В комментариях отмечалось, что версия договора подтверждается воспоминаниями профессора А. И. Горбова, освобожденного по просьбе М. Горького, а также сообщалось, что военное положение в Петрограде было отменено 20 сентября 1921 г., но «дело ПВО » на этом не закончилось, а имело свои отклики вплоть до конца 1923 г.(13)

На основании всех этих материалов в 1990-е гг. в кругах последовательных противников советского режима складывается еще одна версия относительно ПБО. Считать, что не было «ни организации, ни антикоммунистических действий » — это «может восприниматься как оскорбление памяти людей, участвовавших в движении сопротивления тоталитарному режиму». Но одновременно «жесткой боевой разветвленной организации все-таки не существовало», «в массе арестованных по «делу ПБО » можно выявить несколько структурно организованных групп (вокруг Н. С. Гумилева, вокруг Ю. П. Германа), имевших зарубежные контакты и внешнее финансирование ». Таким образом, «часть людей, арестованных по этому делу, была объединена неформализованными связями в небольшие объединения, включенные в разной степени в антисоветскую и антикоммунистическую деятельность »(14).

В то же время в общественном сознании все больше утверждается версия о полной фальсификации дела ПБО. Этому особенно способствовало позиция Генеральной прокуратуры РФ. Дело в том, что в соответствии с Законом «О реабилитации жертв политических репрессий » от 18 октября 1991 г. начинается массовый пересмотр политических дел. Еще до этого, Ю сентября 1991 г., был реабилитирован I. С. Гумилев. 27 апреля 1992 г. был реабилитирован В. Н. Таганцев. 29 мая 1992 г. была подготовлена реабилитационная справка по делу ПБО. В ней отмечалось, о «достоверно установлено, что ПБО, ставившей целью свержение Советской власти, как таковой не существовало, она была создана искусственно следственными органами из отдельных групп спекулянтов и контрабандистов, занимавшихся перепродажей денег и ценностей за границей и переправкой людей, желавших эмигрировать из России, а уголовное дело в отношении участников организации, получившей название только в процессе расследования, было полностью сфабриковано». Этот документ был подписан прокурором управления Прокуратуры РФ Ю. И. Седовым и старшим следователем по особо важным делам Следственного управления Министерства безопасности РФ Н. В. Гарус(15). Этот вывод Прокуратуры РФ стал основой для ряда публикаций, утверждавших, что «дело ПБО было полностью сфальсифицировано»(16).

Затем материалы по делу были предоставлены в распоряжение доктора исторических наук Г. Е. Миронова(17). Результатом стали его публикации в 1993 г. в журналах «Огонек», «Человек и закон», выход документальной повести «Начальник террора »(18). Книга вышла под общей редакцией государственного советника юстиции III класса А. Г. Звягинцева. Автор выражал благодарность за предоставленные материалы и консультации старшему советнику юстиции Г. Ф. Весновской, старшему советнику юстиции Ю. И. Седову и старшему советнику юстиции Н. Б. Вишняковой. Особая благодарность была высказана государственному советнику юстиции II класса К. С. Павлищеву(19). Наконец, книга Г. Е. Миронова сопровождалась предисловием генерального прокурора РФ В. Г. Степанкова «Пугающее зеркало истории»(20).

В предисловии подчеркивалось, что «дело ПБО » «было еще и первое крупное дело, от начала и до конца сфабрикованное Петрогубчека, и первое крупное политическое дело, инспирированное фактически по прямому "заказу" властных структур тех лет с целью создать прецедент осуждения по политическим мотивам большой группы представителей классов, сословий, профессий, менталитета, которые никак не вписывались в "прокрустово ложе" новой идеологии». Тут же отмечалось, что в ходе пересмотра этого дела и им подобных «очень важно быть беспристрастными, оставаться в своих оценках по возможности над схваткой»(21). Через восемь лет книга Г. Е. Миронова вышла под новым названием и в другом издательстве, но содержало тот же материал и туже оценку «дела ПВО »(22).

В книге сообщалось, что всего «дело ПВО » насчитывает 382 тома, что по делу привлекалось в общей сложности 833 человека, из которых подлежало освобождению за недоказанностью 288 человек. Но даже из числа последних в конечном счете два человека было расстреляно, один человек осужден на 1 год, один человек осужден на 6 месяцев, один человек выслан из Петрограда на 2 года и дело одного человека было направлено на доследование. В тексте дана характеристика вычлененных следствием в 1921 г. и позже «контрреволюционных групп и рассказано о судьбе людей, обвиненных в участии в них: «соучастники ПВО» — 173 человека, «явочные квартиры ПВО » — 31 человек, «похитители динамита» — 13 человек, «савинковские связи» — 4 человека, «лица, задержанные в засаде» —Л15 человек, «список профессуры, проходящей по делу Таганцева» — 33 человека, «список общественных деятелей (литераторов) и профессуры» — 43 человека, «список прочей профессуры» — 39 человек, «список активных студентов и научных работников, входящих в нелегальный студенческий совет » — 12 человек, «список врачей» — 40 человек(23). В доказательство того, что дело было полностью сфабриковано чекистами, Г. Е. Миронов процитировал доклад следователей Петрогубчека Губина и Попова, датированный 25 июня 1921 г., когда основные фигуранты были уже арестованы. В частности, в этом документе следователи отмечали, что «определенное название следствием не установлено, и каждый член организации называет ее по-своему... Не имея определенного названия, организация не имела определенной, строго продуманной программы, как не были детально выработаны и методы борьбы, не изысканы средства, не составлена схема... 3. Наличный состав организации имел в себе лишь самого Таганцева, несколько курьеров и сочувствующих... Террор, как таковой, не входил в их задачи. Частные случаи связи нельзя обобщать и говорить о существовании филиальных отделений организации... Таганцев — кабинетный ученый, мыслил свою организацию теоретически »(24).

Особое внимание в материалах реабилитации обращено на отсутствие каких-либо реальных обвинений даже в рас-стрельных приговорах. Например, уполномоченный ПГЧК писал в отношении жены Таганцева Надежды Феликсовны, что она «в подробности могла быть не посвящена... Доказательством ее непричастности к самой организации служит то, что, имея возможность уничтожить переписку В. Н. [Таганцева] во время засады, не сделала этого, так как не знала о существовании таковой ». Тем не менее она была расстреляна(25).

При такой, казалось бы, очень солидной обоснованности выводов реабилитационного дела Г. Е. Миронов сделал ряд утверждений, показывающих его весьма слабое знакомство с реалиями российской истории первой четверти XX в. Говоря о судьбе М. К. Названова, автор пишет, что тот проходил «по делу со странным, названием (курсив мой. —В. И.)"Уполномоченные собрания представителей фабрик и заводов Петрограда" (правильно — "Собрание уполномоченных фабрик и заводов Петрограда". — В. И.)»(26). Оказывается, человек, пишущий о событиях 1921 г., не знает, что организация с таким названием возникла в Петрограде под руководством меньшеви-хов и эсеров еще весной 1918 г.
Другой пример еще более показателен. Рассказывая о гибели при переходе финской границы в ночь на 31 мая 1921 г. Ю. П. Германа, Г. Е. Миронов отмечает, что на теле убитого среди других бумаг было обнаружено письмо некоего Д. Д. Гримма.. далее идет следующий текст: «Кто такой Д. Д. Гримм..? Среди сотен репрессированных по делу находим знакомую фамилию: Вера Оскаровна Гримм... уборщица лаборатории государственного деревопропиточного завода », которая «была выслана из города », ибо «если не удалось доказать ее родство с убитым... каток чрез-зычайки ей все равно грозил»(27).
Этот пассаж буквально поражает, ибо не знать, кто такой Давид Давидович Гримм, автор, пишущий о России начала XX в., просто не имеет права(28).

К тому же, переиздавая книгу в 2001 г., Е. Миронов ни словом не упомянул о новых данных по «делу ПВО», появившихся за эти годы в печати. Между тем в оборот стали вводиться документы белой эмиграции, которые пролили новый свет на «дело ПВО». В 1995 г. Ю. Щетинов тзивел выдержки из доклада полковника. Э. Эльвенгрена, агента Б. В. Савинкова з Финляндии в начале 1920-х гг. Из него явствует, что восстание в Кронштадте действительно готовилось, но планирова-юсь на конец апреля 1921 г. А что касается организации Таганцева, то Эльвен-грен писал: «Организация эта объединяла е (или вернее, координировала) действия многочисленных (мне известно десять), совершенно отдельных самостоятельных групп (организаций), которые, жаждая сама по себе, готовились к переготу»(29). В 1996 г. появилась посмертная публикация В. Г. Бортневского. Здесь было напечатано письмо неизвестного Г. Е. Миронову Д. Д. Гримма П. Н. Врангелю от 4 октября 1921 г. В предисловии В. Г. Бор-тневский указал, что еще 16 июля 1921 г. Гельсингфорский отдел Всероссийского национального центра сообщал в Париж А. В. Карташову: «По поступившим из Петрограда сведениям, после провала организации В. Н. Таг[анцева], матросских и других более крупные образования рассыпались на мелкие ячейки, не имеющие объединяющих руководителей »(30).

В самом письме Д. Д. Гримм рассказывал: «.. .Был арестован Таганцев, игравший в последние годы видную роль в уцелевших в Петрограде активистских организациях и связанный, между прочим, с артиллерийским офицером Германом, который служил в финском Генеральном штабе курьером... Герман был убит при переходе финской границы, причем у него были найдены письма и прокламации... и подполковник Шведов, и лейтенант Лебедев попали в Петрограде в засаду и погибли... оба должны были быть не просто курьерами, а руководителями, и заменить их сейчас некем... Само сообщение (о раскрытии заговора и расстреле 61 человека. — В. И.)... все же устанавливает ряд фактов, знакомство с которыми свидетельствует о том, что некоторые из участников заговора дали весьма полные показания и раскрыли многие подробности...в списке расстрелянных значится целый ряд лиц, несомненно принадлежавших к существовавшим в Петрограде активистским организациям»(31).

В 1997 г. на основе работы в финских архивах и реабилитационных материалов, предоставленных ему сыном В. Н. Таганцева К. В. Таганцевым, выступил со статьей историк В. Ю. Черняев. Он указал, что по «делу ПБО » было расстреляно и убито при задержании 96 человек, отправлено в лагеря на 2 года — 51 человек, на 1 год — 29, на 6 месяцев —13, в детскую исправительную колонию направлен 1 человек, высланы из губернии —11, освобождены с зачетом и без зачета заключения 448 человек. Антибольшевистская деятельность В. Н. Таганцева началась осенью 1919 г., когда он установил связь с «Национальным центром» через Ю. П. Германа, курьера Юденича, ходившего из Финляндии в Петроград. Именно Герман свел Таганцева с англофильской группой И. Кюрца и профранцузской группой Э. Бато. После разгрома подполья В. Н. Таганцев не был задержан.

В дальнейшем В. Н. Таганцев восстановил организацию. Связь с Финляндией поддерживалась группой курьеров в составе Е. В. Болотова, А. Н. Толя, Б. В. Субросского. Их руководителем был Ю. П. Герман. В конце апреля 1921 г. В. Г. Шведов переправил в Петроград бывшего коменданта Кронштадтского ревкома М. Комарова и матроса А. Д. Паськова. Всего в группу входило 15 кронштадтских матросов-нелегалов. Под руководством В. Орловского был осуществлен поджог трибун накануне 1 мая на Дворцовой площади и на Петроградской стороне, а 15 мая взорван памятнику Володарскому»(32).

Таким образом, можно считать абсолютным фактом, что в 1921 г. в Петрограде существовала антибольшевистская и антисоветская организация под руководством В. Н. Таганцева, В. Г. Шведова и Ю. П. Германа. Она имела постоянные связи с белой эмиграцией и финским Генеральным штабом. Одновременно в Петрограде действовали другие антиправительственные группы и кружки, поддерживавшие контакты с организацией Таганцева. Подполье планировало организовать восстание в Кронштадте в конце апреля 1921 г. с одновременным выступлением в Петрограде. План был нарушен стихийными волнениями рабочих в феврале 1921 г. и стихийным восстанием моряков 28 февраля — 1 марта 1921 г. После поражения кронштадтцев антисоветское подполье продолжало действовать. Действия Петрогубчека нанесли по нему мощный удар. Но термин «Петроградская боевая организация», скорее всего, рожден в ходе следствия, которое нуждалось в нем, чтобы объединить все раскрытые группы и кружки. Остается невыясненной дата расстрела В. Н. Таганцева, ибо он был приговорен к расстрелу 24 августа, но 27 августа прошел еще один его допрос(33). Остается также не до конца выясненным факт заключения договора между Я. Аграновым и В. Н. Таганцевым, хотя, по-видимому, обещание о неприменении расстрелов Я. Агранов давал.

К сожалению, литературоведы до сих пор не знакомы с этими материалами и продолжают писать о якобы полной вымышленности «ПБО». Например, автор книги о Николае Гумилеве в серии «ЖЗЛ» отмечает, что «в недрах ВЧК родился дьявольский план по созданию мифической ПБО»(34). А. П. Шитов, написавший глубокую содержательную работу о Ю. В. Трифонове, ссылаясь на книгу Г. Е. Миронова, повторяет версию о полной фальсифицированности «дела Таганцева»(35).

Одновременно надо подчеркнуть, что меры наказания, расстрел свыше 90 человек были, безусловно, неадекватны действиям противников большевистского режима. В этом проявился страх власти перед «вторым Кронштадтом»; страх, постоянно присущий власти на протяжении многих лет.

(1) Известия ВЦИК. 1921. 24 июля.
(2) Петроградская правда. 1921. 26 июля.
(3) Известия ВЦИК. 1921. 31 августа.
(4) Петроградская правда. 1921. 1 сентября.
(5) Из ранних свидетельств о «деле ПВО » / Предисл. и примеч. И. Вознесенского // Звенья. Исторический альманах. Вып. 1. М., 1991. С. 470.
(6) Петроградская правда. 1921.1 сентября.
(7) Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 52. 1.278-279; Т. 53. С. 169,255.
(8) Голинков Д. А. Крушение антисоветского подполья в СССР. Кн. 2. М., 1978. С. 109-115.
(9) Плеханов А. М. ВЧК — ОГПУ в годы новой экономической политики. 1921-1928. М.,2006. С. 88-89, 323, 562.
(10) Терехов// Новый мир. 1987. № 12; Аукницкий С. Возвращение к делу Гумилева// Московские Известия ВЦИК. 1921. 24 июля.
(11) Петроградская правда. 1921. 26 июля.
(12) Известия ВЦИК. 1921. 31 августа.
(13) Петроградская правда. 1921. 1 сен-- . :ря.
(14) Из ранних свидетельств о «деле ПВО ». : 470.
(15) Петроградская правда. 1921. 1 сен-: !ря.
(16) Аенин В. И. Поли. собр. соч. Т. 52. " Г8-279; Т. 53. С. 169, 255. Аукницкий С.
Дорога к Гумилеву // Московские новости. 1989. № 48. 26 ноября. С. 32; Перчонок Ф. Ф. Список расстрелянных// Новый мир. 1989. Мэ 4. С. 263-265; Фельдман Д. Дело Гумиле-: I Там же. С. 265-269;
(17)Из ранних свидетельств о «деле ПВО». 1466-470.
(18) Там же. С. 472-473.
(10) 15 декабря 1923 г. «Петроградская равда» (с. 4) сообщила о завершении след-Ревтрибуналом ПВО по делу некоего Никитина, который якобы был в годы рево-«идейным анархистом», затем гла-варем уголовной группы, а в 1921 г. установил связь с В. И. Орловским и по поручению последнего именно Никитин в ночь на 1 мая сжег трибуну на площади Урицкого (Дворцовой), 15 мая пытался взорвать памятник Володарскому на бульваре Профсоюзов (Конногвардейском) и имел задание убить Н. М. Анцеловича (1888-1952), председателя Петроградского губпрофсовета.
(20) Резникова А. Из истории Петроградской боевой организации // Вестник «Мемориала». № 4/5 (10/11). СПб., 1995. С. 123-124.
(21) Черняев В. Ю. Финский след в «деле Таганцева» // Россия и Финляндия в XX веке. К 80-летию независимости Финляндской Республики. СПб., 1997. С. 182-183.
(22) Гончаров В., Панфилов А. Великая провокация// Вечерняя Москва. 1995. № 194 (21597). 19 октября.
(23) Миронов (Шоймер) Георгий Ефимович (р. 1941), доктор исторических наук, член Союза художников, член Союза писателей, член 16 российских и международных организаций, кавалер ордена св. князя Даниила Московского. Ряд публикаций по истории России начала XIX в. Автор исторических, детективных романов. — Обретенная гармония Георгия Миронова // Курьер Карелии. 2005. № 82 (982). 12 мая.
(24) Миронов Г. Е. «Дело» профессора Таганцева// Человек и закон. 1993. № 8. С. 51-67; Миронов Г. Е. Начальник террора («Заговор Таганцева»): Документальная повесть. М., 1993.
(25) Миронов Г. Е. Начальник террора. С. 2, 135.
(26) Там же. С. 3-10. В книге предисловие не подписано, но авторство В. Степанкова легко устанавливается по журналу «Человек и закон» (1993. № 8. С. 51-58), где идентичный текст предисловия подписан генеральным прокурором РФ В. Степанковым.
(27) Миронов Г. Е. Начальник террора. С. 4, 5.
(28) Миронов Г. Е. Заговор, которого не было: Документальная повесть, или Уголовное дело № Н-1381/214224 о так называемой «Петроградской боевой организации». М., 2001.
(29) Миронов Г. Е. Начальник террора. С. 11, ПО, 118-120,122-125.
(30) Там же. С. 127-130.
(31) Там же. С. 119.
(32) Миронов Г. Е. Заговор, которого не было. С. 76.
(33) Там же. С. 26, 39.
(34) Гримм Давид Давидович (1864-1941), декан юридического факультета и ректор Санкт-Петербургского университета (1899-1914), член Государственного совета (1907-1914), товарищ министра народного просвещения в 1917 г., член ЦК партии кадетов. В 1921 г. — редактор газеты «Новая русская жизнь», русский представитель в Финляндии, назначенный парижским совещанием послов.
(35) Щетинов Ю. За кулисами Кронштадтского восстания// Родина. 1995. № 8. С. 69-70.

Действительность:

Общие соображения

Прокуратура РФ, изучив совместно со следственным управлением МБР в 1991-1992 гг. 382 тома Таганцевского дела, 29 мая 1992 представила «Справку по архивному уголовному делу №Н-1381 (214224) так называемой «Петроградской боевой организации» (заговор Таганцева В.Н.)» со следующим выводом: «достоверно установлено, что «Петроградской боевой организации», ставившей целью свержение Советской власти, как таковой не существовало, она была создана искусственно следственными органами из отдельных групп спекулянтов и контрабандистов, занимавшихся перепродажей денег и ценностей за границей и переправкой людей, желавших эмигрировать из России, а уголовное дело в отношении участников организации, получившей свое название только в процессе расследования, было полностью сфальсифицировано». В 2001 г. д.и.н., чиновник Генеральной прокуратуры РФ проф. Г. Е. Миронов издал об этом в «Терре» целую книгу: «Заговор, которого не было»

Казалось бы все это полностью закрывает вопрос. Но что тогда делать с рядом свидетельств о том, что организация все же существовала? «Между тем, известно, что в письме бежавшего из Петрограда в 1921 участника Таганцевской организации профессора-германиста Б.П.Сильверсвана писателю А.В.Амфитеатрову, написанном в 1931, сообщалось, что организация реально существовала и даже охватывала армию. В 1996 в нью-йоркском «Новом журнале» опубликовано частное письмо от 1952 поэта Георгия Иванова В.А.Александровой о Н.С.Гумилеве, где содержится признание: «Я был и участником несчастного и дурацкого Таганцевского заговора, из-за которого он погиб. Если меня не арестовали, то только потому, что я был в «десятке» Гумилева, а он, в отличие от большинства других, в частности, самого Таганцева, не назвал ни одного имени»»

Так как существует такой разброс мнений и свидетельств, то необходимо поподробнее с этим разбираться. Возникают два вопроса.

Существовал ли на самом деле «заговор Таганцева»

Причастен ли к этому заговору Гумилев

Существовал ли заговор Таганцева

В 1996 г. в научный оборот был введен ряд документов ). Первый из этих документов – секретное письмо к генералу Врангелю от профессора Давида Гримма от 4 октября 1921 года; Гримм жил в Гельсингфорсе, был одним из руководителей антибольшевистской организации и был связан с антибольшевистским подпольем Петрограда. Письмо было послано Врангелю шифром с целью осведомить его о положении дел с этим подпольем. В архиве Врангеля сохранился расшифрованный для Врангеля текст этого письма; в архиве самого Гримма – черновой автограф текста в незашифрованном виде и машинописная копия текста в зашифрованном виде. Второй документ – секретное письмо того же Гримма к Карташову от 16 июля 1921 г.

Выдержка из письма Гримма к Карташову гласит: «…после провала организации В.Н. Таганцева, матросских и других более крупные образования рассыпались на мелкие ячейки, не имеющие объединяющих руководителей» .

В письме же Гримма к Врангелю говорится: «…B результате начались усиленные аресты среди Петроградских рабочих и интеллигентов; дело было облегчено Чекистам тем, что около тоro же времени, когда начaлась провокационная деятельность первых матросов-предателей - Паськовского и Комарова, в Тверской гyбернии, в имении, за антисоветскую агитацию был аpестовaн Таганцев, игравший в последние годы видную роль в уцелевших в Петрограде активистских организациях (в черновом автографе стоит: «Таганцев, игравший в последние годы (не по заслугам) довольно видную роль»…; это «(не по заслугам) довольно» было вычеркнуто автором письма и в окончательный текст не вошло) связaнный, между прочим, c артиллерцйским офицером Германом , который служил в Финском Генеpaльном Штабе курьером и пaл жертвой предательства матроса Паськовского, которого он сaм взял к себе из концентрационном лагеря. Гермaн был убит при переходе Финской границы, причем y него были нaйдены письма и пpокламaции. Вся эта неприглядная каpтина выяснилась уже после том, кaк сговор c Петриченко состоялся… С тех пор появилось в красных газетах известное сообцщение о раскрытом в Петрограде заговоре и список 61 расстрелянных. Самое сообщение, несмотря на ряд фактических погрешностей, все же устанавливает ряд фактов, знакомство с которыми свидетельсвует о том, что некоторые из участников заговора дали весьма полные показания и раскрыли многие подробности. Вместе с тем в списке расстрелянных значится целый ряд лиц, несомненно принадлежавших к существовавшим в Петрограде активистским организациям. Насколько отдельные, не связанные между собой ячейки уцелели - сейчас сказать нельзя, но как бы там ни было, дабы не подвести эти сохранившиеся остатки, необходимо временно соблюдать большую осторожность и на некоторое время приостановить всякую деятельность, пока бдительность большевистского сыска не будет несколько усыплена» .

Причастен ли к этому заговору Гумилев

Обычно считается, что причиной разоблачения заговора послужили письма и списки, найденные при Ю. Германе, убитом 31 мая 1921 при переходе границы. Однако это несколько не так.

«Большевики постоянно имели и имеют нелегальное курьерское сообщение с Финляндией, в частности с фортом Ино. На форту Ино были в свое время интернированы спасшиеся из Кронштадта после подавления восстания кронштадтские беженцы и гарнизон. Растворившись в их массе, явились в Финляндию - на Ино - и тайные агенты ЧК. После падения Кронштадта они перенесли работу в Финляндию. Часть их вела агитацию, пользуясь обстоятельствами неприглядной и монотонной жизни кронштадтцев, часть же занималась прямым своим делом, обстоятельно информируя ПЧК о жизни многотысячного лагеря беженцев. А материал для этого имелся обильный.
…
Центром политической жизни лагеря, и довольно оживленным, стал бывший кронштадтский ревком, пользовавшийся полупризнанием и со стороны финского правительства. Вожделения русских организаций всех оттенков сводились к тому, чтобы, имея кронштадтцев в качестве послушного материала, нелегально перекинуть большое их количество в Петроград, чтобы располагать на случай переворота послушной организацией, раскинутой по всему Петрограду (идея П.Б.О. - Петроградской Боевой Организации). Частичным достижением цели была бы та богатая информация, которую русские организации рассчитывали получать от переправленных ими за границу. Финские власти обещали смотреть сквозь пальцы на утечку кронштадтцев через границу.
Желающих отправиться в нелегальное путешествие оказалась масса. Ревком производил фильтрацию и выбранных рекомендовал русским организациям. Впоследствии ревком раскололся, с.-ры отстранились от этой игры и рекомендацию выдавал почти единолично пред. ревкома Петриченко.
Будучи в курсе лагерной жизни, ПЧК посылала директивы своим агентам в Ино. Одних из этих агентов, на котором безусловно стоит несколько остановиться, был боцман старого времени Паськов с «Петропавловска»… Предписанием из ЧК Паськову приказывалось проникнуть в финскую разведочную организацию, затем попытаться сделаться русским белогвардейским или финским курьером, а по возможности и фиктивным организатором матросского элемента в Петрограде. Пользуясь своими хорошими отношениями в ревкоме и привилегированным в тот момент положением ревкома, Паськов, действительно, в короткое время тесно связывается с финскими курьерами, с начальником сыскного отделения, знакомится с двумя русскими белыми организациями и поддерживает с ними добрые отношения. По рекомендации Петриченко он отправляется в Петроград с инструкциями… Пользуясь возрастающим доверием, Паськов становится заведывающим курьерской кронштадтской связью и организатором отправляемых в Петроград матросов.
На первых порах дела его шли хорошо: благодаря содействию ЧК он безнаказанно отводит матросам конспиративные квартиры в Петрограде, собирает их для обсуждения дел и вместе с тем, для приобретения популярности в белых группах Петрограда, участвует в мелких террористических актах, расклеивает на улицах Петрограда прокламации от кронштадтского ревкома. Уже к маю месяцу Паськов познакомился с Таганцевым, сблизился с ним и просил принять его в помощники по организации боевых дружин. Таганцев ему доверял и познакомил его с сенатором Лопухиным и Тимофеевым… В помощь Паськову по Петрограду дан был ПЧК-ой и некто Корвин-Круковский, человек, безусловно, интеллигентный и энергичный. Введенный в Таганцевскую организацию, Корвин-Круковский быстро освоился с членами ее и к маю имел уже обширное среди них знакомство. Характерно, что Корвин-Круковский так и рекомендовался некоторым членам Таганцевской организации как служащий ЧК и, несмотря на это, был принят в организацию полноправным членом… Таким образом, к маю 1921 г. ЧК обладала уже некоторым материалом для возбуждения белогвардейского процесса.
Агранов решил, что наступила пора действовать открыто. Проходя последний раз из Петрограда в Териоки, Паськов ознакомил чекистов с расположением курьерских пунктов на границе и предупредил Агранова о времени и пути своего возвращения. В Петроград Паськов должен был идти, как было между ними условлено, вместе с Ю.П. Германом (кличка «голубь»), курьером финской службы.
Герман был одним из идейных работников Таганцева. К этому приходу Паськова ЧК-ой сделаны были приготовления… Вся эта компания выехала по дороге на Шувалово, далее по Лемболовскому шоссе на деревню Галатово, не доезжая которой и встретила курьеров финского генерального штаба Германа и Болотова, направлявшихся на лошади в Петроград, но арест их оказался неудачным. Паськов был на солидном расстоянии сзади. Болотов убежал. Смертельно раненый Герман достался большевикам…
Это было толчком, давшим Агранову возможность приступить к массовым арестам в Петрограде.»

Дело принимает общегосударственный уровень. «В книге А. М. Плеханова также впервые опубликованы справка Ф. Э. Дзержинского Ленину по этому делу, датированная серединой июня 1921 г., и записка Дзержинского начальнику Секретного отдела ВЧК Т. П. Сам-сонову, в которой, в частности, говорилось: «За делом Таганцева надо наблюдать. Имеет огромное значение. Можно разгромить все очаги правых белогвардейцев. Не стоит ли важнейших перевести в Москву в нашу одиночку?.. Это дело может нам раскрыть пружины Кронштадтского восстания». Как видно, председатель ВЧК был убежден, что организация Таганцева вполне реальна и раскрытие ее имеет крайне важное значение.»

16 июня 1921 Таганцева арестовывают. К нему и раньше присматривалась ВЧК. Вряд ли могло пройти полностью не замеченным «вместе с бывшим директором торгово-промышленного банка князем Д.Н.Шаховским он создал подпольные банковские конторы в Петрограде и Москве, чтобы добыть деньги на борьбу с режимом»

Два месяца он молчит, следствию не удается получить ни каких данных. Из Москвы присылают следователя по особо важным делам Я.С. Агранова. В обмен на обязательство ни к кому не применять смертной казни и открытом суде тому удается привлечь Таганцева к сотрудничеству со следствием.

28 июля был подписан договор между Аграновым и Таганцевым. В обмен на полные показания содержалось обязательство гласного суда и неприменения высшей меры наказания. Агранов по прямому проводу разговаривал с Дзержинским. 30 июля Агранов и Таганцев шесть часов ездили по городу в автомобиле, и Таганцев указывал адреса людей, причастных к организации. В ночь на 31 июля было арестовано около 300 человек. При арестах подозреваемых погибло пять чекистов: они были застрелены П.В. Лебедевым, В.Г. Шведовым и Старком.

6 августа Таганцев дает показания на Гумилева.
«Протокол показания гр. Таганцева «Поэт Гумилев после рассказа Германа обращался к нему в конце ноября 1920 г. Гумилев утверждает, что с ним связана группа интеллигентов, которой он сможет распоряжаться и в случае выступления согласна выйти на улицу, но желал бы иметь в распоряжении для технических надобностей некоторую свободную наличность. Таковой у нас тогда не было. Мы решили тогда предварительно проверить надежность Гумилева, командировав к нему Шведова для установления связей.
В течение трех месяцев, однако, это не было сделано. Только во время Кронштадта Шведов выполнил поручение: разыскал на Преображенской ул. поэта Гумилева, адрес я узнал для него во «Всемирной литературе», где служит Гумилев. Шведов предложил ему помочь нам, если представится надобность в составлении прокламаций. Гумилев согласился, что оставляет за собой право отказаться от тем, не отвечающих его далеко не правым взглядам. Гумилев был близок к Совет. ориентации. Шведов мог успокоить, что мы не монархисты, а держимся за власть Сов. Не знаю, насколько мог поверить этому утверждению. На расходы Гумилеву было выделено 200 000 советских рублей и лента для пишущей машинки. Про группу свою Гумилев дал уклончивый ответ, сказав, что для организации ему потребно время. Через несколько дней пал Кронштадт. Стороной я услыхал, что Гумилев весьма отходит далеко от контрреволюционных взглядов. Я к нему больше не обращался, как и Шведов и Герман, и поэтических прокламаций нам не пришлось ожидать». В. Таганцев
6.VIII.1921»

Обращает на себя внимание довольно неуклюжая попытка выгородить Гумилева. Представить Гумилева как сторонника советской власти, хотя он был широко известен своими монархическими взглядами

Так же обращает внимание, что Гумилев был арестован уже 3-го августа, А показания на него даны только 6-го. Создается впечатление, что на Гумилева вышли по агентурным источникам и только потом получили подтверждение им. В самом деле Гумилева нет ничего, что бы подтвердить или опровергнуть эту гипотезу.

Так или иначе, Гумилев арестован. На первых допросах от открещивается от всего. 9 августа. «Месяца три тому назад ко мне утром пришел молодой человек высокого роста и бритый, сообщивший, что привез мне поклон из Москвы… Приблизительно через неделю он пришел опять и стал спрашивать меня, не знаю ли я кого-нибудь, желающего работать для контрреволюции. Я объяснил, что никого такого не знаю, тогда он указал на незначительность работы: добывание разных сведений и настроений, раздачу листовок и сообщил, что эта работа может оплачиваться. Тогда я отказался продолжать разговор с ним на эту тему, и он ушел. Фамилию свою он назвал мне, представляясь. Я ее забыл, но она была не Герман и не Шведов.»

Однако припертый к стене показаниями Таганцева, признает что какая-то связь с заговорщиками была: ««…в начале Кронштадского восстания ко мне пришел Вячеславский с предложением доставлять для него сведения и принять участие в восстании, буде оно переносится в Петроград. От дачи сведений я отказался, а на выступление согласился, причем сказал, что мне, по всей вероятности, удастся в момент выступления собрать и повести за собой кучку прохожих, пользуясь общим оппозиционным настроением. Я выразил также согласие на попытку написания контрреволюционных стихов. Дней через пять он пришел ко мне опять, вел те же разговоры и предложил гектографировальную ленту и деньги на расходы, связанные с выступлением. Я не взял ни того ни другого, указав, что не знаю, удастся ли мне использовать ленту. Через несколько дней он зашел опять, и я определенно ответил, что ленту я не беру, не будучи в состоянии использовать, а деньги 200 000 взял на всякий случай и держал их в столе, ожидая или событий, то есть восстания в городе, или прихода Вячеславского, чтобы вернуть их, потому что после падения Кронштадта я резко изменил мое отношение к Советской власти. С тех пор ни Вячеславский, никто другой с подобными разговорами ко мне не приходили, и я передал все дело забвению. В добавление сообщаю, что я действительно сказал Вячеславскому, что могу собрать активную группу из моих товарищей, бывших офицеров, что являлось легкомыслием с моей стороны, потому что я встречался с ними лишь случайно и исполнить мое обещание мне было бы крайне затруднительно.»

Найденные при обыске 200 000 рублей, происхождение которых Гумилев не может объяснить красной нитью проходят через все следствие. Зачем Гумилеву дали эти деньги, на что он хотел их потратить?… Подливают масла в огонь показания Таганцева от 23 августа.

«В дополнение к сказанному мною ранее о Гумилеве как о поэте добавляю, что насколько я помню в разговоре с Ю.Германом сказал, что во время активного выступления в Петрограде, которое он предлагал устроить (4 слова подчеркнуты красным карандашом) к восставшей организации присоединится группа интеллигентов в полтораста человек. Цифру точно не помню. Гумилев согласился составлять для нашей организации прокламации. Получил он через Шведова В.Г. 200 000 рублей.
Таганцев
23 авг 21»

Чем больше Гумилев запирается, тем больше растут подозрения у следствия. И оно не ошибается. По воспоминаниям учиницы Гумилева И.В. Одоевцевой:

«Я, как я это часто делала слушая то, что меня не особенно интересовало, слегка вдвигала и выдвигала ящик его письменного стола. Я совершенно не умела сидеть спокойно и слушать, сложа руки.
Не рассчитав движения, я вдруг совсем выдвинула ящик и громко ахнула. Он был туго набит пачками кредиток.
- Николай Степанович, какой вы богатый! Откуда у вас столько денег? - крикнула я, перебивая чтение.
Гумилев вскочил с дивана, шагнул ко мне и с треском задвинул ящик, чуть не прищемив мне пальцы.
Он стоял передо мной бледный, сжав челюсти, с таким странным выражением лица, что я растерялась. Боже, что я наделала!
- Простите, - забормотала я, - я нечаянно… Я не хотела… Не сердитесь…
Он как будто не слышал меня, а я все продолжала растерянно извиняться.
- Перестаньте, - он положил мне руку на плечо. - Вы ни в чем не виноваты. Виноват я, что не запер ящик на ключ. Ведь мне известна ваша манера вечно все трогать. - Он помолчал немного и продолжал, уже овладев собой. - Конечно, неприятно, но ничего непоправимого не произошло. Я в вас уверен. Я вам вполне доверяю… Так вот…
И он, взяв с меня клятву молчать, рассказал мне, что участвует в заговоре. Это не его деньги, а деньги для спасения России. Он стоит во главе ячейки и раздает их членам своей ячейки.\\»

Совершенно неизбежно, что следствие заканчивается выводом:

«Заключение по делу:
«Следствием установлено, что дело гр. Гумилева Николая Станиславовича (исправлено на: Степановича), 35 лет происходит из дворян, проживающего в г. Петрограде угол Невского и Мойки в Доме искусств, поэт, женат, беспартийный, Окончил высшее учебное заведение, филолог, член коллегии издательства Всемирной литературы, возникло на основании показаний Таганцева от 6.8.1921 г., в котором он показывает следующее: «Гражданин Гумилев утверждал курьеру финской контрразведки Герману, что он, Гумилев, связан с группой интеллигентов, которой последний может распоряжаться, и которая в случае выступления готова выйти на улицу для активной борьбы с большевиками, но желал бы иметь в распоряжении некоторую сумму для технических надобностей. Чтоб проверить надежность Гумилева организация Таганцева командировала члена организации гр. Шведова для ведения окончательных переговоров с гр. Гумилевым. Последний взял на себя оказать активное содействие в борьбе с большевиками и составлении прокламаций контрреволюционного характера. На расходы Гумилеву было выдано 200 000 рублей советскими деньгами и лента для пишущей машинки.
В своих показаниях гр. Гумилев подтверждает вышеуказанные против него обвинения и виновность в желании оказать содействие контрреволюционной организации Таганцева, выразив в подготовке кадра интеллигентов для борьбы с большевиками и в сочинении прокламаций контрреволюционного характера.
Признает своим показанием гр. Гумилев подтверждает получку денег от организации в сумме 200 000 рублей для технических надобностей. В своем первом показании гр. Гумилев совершенно отрицал его причастность к контрреволюционной организации и на все заданные вопросы отвечал отрицательно. Виновность в контрреволюционной организации гр. Гумилева Н. Ст. на основании протокола Таганцева и его подтверждения вполне доказана. На основании вышеизложенного считаю необходимым применить по отношению к гр. Гумилеву Николаю Станиславовичу как явному врагу народа и рабоче-крестьянской революции высшую меру наказания - расстрел».»

Выводы

Поэт Николай Степанович Гумилев действительно был замешан в антисоветском заговоре. Заговор был довольно обширен и состоял из нескольких групп, общающихся друг другом исключительно через руководителей этих групп.

Этот заговор, несмотря на его размах и обилие заграничных связей не выходит за рамки подготовительного периода. Несмотря на решимость заговорщиков, все что они реально, кроме подготовки, запасания оружием и изданием прокламаций, умудряются сделать - это поджог первомайских трибун и взрыв памятнику Володарскому. Опасность заговора состояла не в том, что они успели сделать, а в том, что они собирались сделать.

Проводимая заговорщиками инфильтрация участников Кронштатского восстания в Петроград, накопление их сил, вполне могло бы (и в этом участники заговора были правы) создать очаг восстания в Петрограде. Именно этим, реальной опасностью этого заговора, и вызванна столь быстрая и жесткая реакция власти.

Н. Гумилев, вне всякого сомнения замешан, в этом заговоре. Более того, он практически не маскируясь ведет эту деятельность. О ней знают практически все ближние. При этом он надеется на свою известность, как защиту

«- Боже мой, ведь это безумно опасно!
Но он спокойно покачал головой.
- И совсем уж не так опасно. Меня вряд ли посмеют тронуть»

Как выяснилось, в этой своей уверенности, что его не посмеют тронуть, он ошибался.

Итоги этого заговора были печальны. «Было привечено к уголовной ответственности 833 чел., из них расстреляно по приговору и убито при задержании 96, отправлено в концлагерь 83, выдано из губернии 11, заключено в детскую колонию 1, освобождено с зачетом и без зачета заключения 448 (судьба прочих неизвестна).»

И это несмотря на то, что ряд приговоренных спаслась «Часть специалистов, арестованных по «делу ПБО», была - по практическим соображениям и в связи с ходатайствами разных лиц - избавлена от казни. Таковы, напр., исследователи сапропеля геолог-угольщик В.И. Яворский (освобожден в конце августа) и гидрогеологи Н.Ф. Погребов и П.И. Бутов (освобождены позже): за всех троих просил через Ленина знакомый Н.К. Крупской профессор-геолог Н.Н. Яковлев.,.. А.И. Горбова (освобожден, за него просил Горький), Б.В. Цванцигера (взят по «делу ПБО» в Москве 29 окт. 1921, под стражей до 9 окт. 1922).»

Сторонники этой версии как «доказательство» цитируют слова Рейснер о том, что она готова идти за поэтом куда угодно. Однако слова эти относятся к 1916 году, в 1917-м она разрывает связь с Гумилевым и только потом знакомится с Раскольниковым. Совершенно не понятно почему Раскольников бы ревновал жену к бывшему мужу.